Новогодное поздравление:
— Кто чужой? — совершенно по-мальчишески оглядел Лазарев землянку. — Откуда?
Она слушала, опустив голову, сжавшись под грубым сукном шинели, и просила спеть
еще, потому что делалось страшно, что кончится эта ночь, такая непохожая на все
военные ночи, что уйдет с рассветом этот дерзко-скромный человек, понятия не
имеющий ни о Гейне, ни о симфонической музыке, ни о древнегреческой архитектуре,
не читавший Эрнеста Хемингуэя, путающий Лескова с Чеховым, уйдет и не вернется
никогда, оставив ее, сердитую Шанину, девушкой-вдовой, и будет она снова
допрашивать языков, писать плохим пером на плохой бумаге и ждать дня победы
только для того, чтобы опять заниматься на романском факультете, который с этих
дней потерял для нее интерес.
— Но господину оберштурмбанфюреру известно, я надеюсь, что засылаем агентуру не
мы, а господа из абвера, — несколько дребезжащим голосом произнес Хорват. — Мы
же теряем наших питомцев мгновенно, теряем навсегда, навечно, а господа из
абвера — с той секунды, как их увозят из Печек. Мы их даже не экипируем, мы не
говорим напутственное слово, мы лишь комплектуем группы, и, как правило, наши
группы перетасовываются уже здесь, в Пскове… Школа номер сто четыре…
Поздравление с новым 2018 годом:
Лазарев хотел что-то произнести, но лишь подавил вздох и зашагал к избе, в
которой размещался его взвод. Теперь бригада заняла деревню, ту самую, где
когда-то проживали Недоедовы и где Локотков застрелил пьяного полицая. И
партизанский госпиталь был в избе, и штаб; комбриг жил роскошно — в мезонинчике,
хоть многие еще и квартировали в землянках: две тысячи с лишком народищу! Немцы
в этих районах не показывались, тут вновь правила Советская власть.
— Что ты именуешь «полностью оправдать»?
— Николай Николаевич как?
